Масаи - кто они и с чем их едят

Восхождение на Килиманджаро украшают многие элементы экзотики. Один из них – это Масаи, своеобразное племя-эмблема Восточной Африки. С ними связано много противоречивых моментов. Экзотичные, величавые, аристократичные, независимые, свободолюбивые, дикие, внушительные, заносчивые, отчужденные – вот характерные эпитеты, разбросанные по статьям туристических буклетов, повествующим об этой народности. Встреча с "морани", воином-масаем, в его красной накидке, с копьем и окрашенными охрой косичками, всегда украсит поездку на сафари после восхождения. Визит на полчаса в  «натуральную» масайскую деревню (boma) по дороге от Аруши к Нгоронгоро может стоить от нескольких до 50 долларов с человека, в зависимости от программы и организаторов. Сюда входит право на любительскую фото-видео-съемку, и для вас исполнят один-два танца с характерными прыжками, но также вполне вероятно, что вам будут немилосердно докучать бабульки и женщины помоложе, продающие бисерные украшения и другие побрякушки. В зависимости от ваших ожиданий и ощущений, это посещение может стать вдохновляющим знакомством с «настоящей черной» Африкой, или разочарованием от встречи с людьми, которые вынуждены, по-видимому, торговать своей культурой, чтобы выжить.

Есть распространенное представление, что масаи, наряду с южно-африканскими зулусами – это архетипичные африканцы. В результате, с момента публикации в 1885 г бестселлера Джозефа Томсона «Через землю масаев», на них было обращено непропорционально пристальное внимание, и придумано много небылиц. В XIX в масаи виделись этакими «благородными дикарями», но конечно, все несколько иначе, чем кажется.  

То, что мы знаем об их отдаленной истории – не более чем предположения романтически настроенных западных ученых. Некоторые говорят, что они – потерянное колено Израилево. Другие – что они пришли из Северной Африки. Третьи утверждают, что масаи – живые представители древне-египетской цивилизации, прежде всего, на основании наличия у их воинов косичек. Лингвистически, масаи – самый южный из народов, говорящих на языке Нилотской группы. Это свободное собрание племен, пришедших с севера, скорее всего, из долины Нила в Судане. Считается, что они покинули те места между XIV и XVI вв, мигрируя вместе со своими стадами вдоль плодородных пастбищ Рифтовой Долины. В конце концов, они вступили на территорию нынешней Кении западнее озера Туркана и быстро распространились на юг в северную Танзанию, где сезонное обновление пастбищ идеально подходит для их скота.

Своих современных пределов расселения масаи достигли примерно в восемнадцатом столетии, когда они были самым мощным и устрашающим союзом племен в Восточной Африке. Их тесная социальная организация, наступательная тактика войны, грабительские набеги за скотом, мобильность полукочевых скотоводов обеспечивали им возможность пойти, куда угодно, и взять все, что захочется. Их военное мастерство и тренировка подразделений означали, что они редко терпели поражения. В результате, до прихода британцев история масаев представляла собой одну сплошную экспансию за счет других народов. Общая территория их расселения в Кении и Танзании в семнадцатом веке оценивалась в 200 000 кв. км. Но все это лишь одна сторона. Вторая – это то, что сегодня эта площадь сократилась больше чем в четыре раза по сравнению с той, что была до прихода европейцев. Масаев теснили и теснят все больше и больше. Колонизаторы отнимали у них землю для своих ферм и ранчо, а в недавние десятилетия экспроприации земли продолжились, теперь уже для образования Национальных парков Серенгети, Тарангире, Мкомази и части Нгоронгоро, куда были выселены масаи из Серенгети. Эти маргиналы продолжают оставаться в стороне от танзанийского мейнстрима, упорно отказываясь бросить свой образ жизни скотоводов и свои традиции, несмотря на регулярные попытки как колониального, так и современного правительства уговорить или принудить их к оседлости.

Многие мужчины масаи остаются в статусе воинов (morani), хотя в современной Танзании их не признают, и им негде развернуться. Их арестовывают за охоту на львов, не дают строить хижины manyatta для церемонии инициации eunoto, во время которой дети становятся мужчинами, и в результате морани вынуждены лишь поверхностно демонстрировать знаки воина, не будучи в состоянии жить его жизнью. Все еще часто можно видеть мужчин в красных или лиловых накидках через одно плечо, с копьями, мечами, дубинками и заплетенными волосами, а после обряда обрезания, в начале воинского пути, ребята отправляются в буш охотиться на птиц и делают себе сложные головные уборы из перьев.

Но образ жизни масаев меняется: образование, бытовая техника и гаджеты, новые законы и проекты, рабочие места и товарно-денежные отношения приводят к неоднозначным последствиям. Традиционная пища масаев – кислое молоко, смешанное с кровью коровы – быстро замещается кукурузной кашей ugali. Многие бывшие кочевники нашли себе работу в сфере обслуживания: лоджах, кемпингах, тур-компаниях, другие устроились охранниками в Аруше или Дар-эс-Саламе. Основной источник дохода тех, что остались в деревнях, тоже связан с туризмом: прием и танцы для гостей, продажа сувениров, таких как бисерные ожерелья, тыквенные калебасы, копья (разбирающиеся для провоза в самолете), щиты, барабаны, резные бюсты и даже статуи воинов в рост (которые отправляют шиппингом в контейнере). 

Выигрыш от всего этого для масаев довольно сомнительный.  Скот все еще находится в центре их общественного устройства, но их окружает обстановка неприятия старого образа жизни. Спорадически их понуждают заняться землепашеством, отправлять детей в школу, строить постоянные жилища и, в целом, осесть, при этом возникает дополнительная дилемма, как уравнять это с ненадежными запросами тур-индустрии о культурной аутентичности. Немногим удается зарабатывать на жизнь достаточно продажей сувениров, но предприимчивые морани могут неплохо существовать, ничего не делая, а только позируя для фотографий, причем на побережье Индийского океана и Занзибаре это еще эффективнее, потому что конкуренция меньше. Для большинства масаев, которые по-прежнему ведут полукочевую жизнь на фоне все усложняющихся противоречий, будущее выглядит совсем не радужным.

Тем не менее, наметились некоторые позитивные сдвиги в виде создания ряда охраняемых территорий вне парков и заповедников, управляемых общинами. Они приносят доход от ежегодной ренты, которую платят туристские лоджии и кемпинги; появился также вариант остановиться на ночлег у самих масаев. Стойкая культурная независимость все еще может удержать это племя от социальных переворотов, которые изменили жизнь его соседей до неузнаваемости. Если время вам позволяет, гораздо более содержательный, с меньшей долей вуайеризма  способ  познакомиться с жизнью масаев, чем заезд «по касательной» в деревню-«бому» возле Нгоро-Нгоро, это программа эко-туризма в одной из общин неподалеку от Аруши. Кроме того, организуются треккинги от Нгоро-Нгоро до озера Натрон через земли масаев, с проводниками-морани и ночевками в настоящих, не построенных специально для туристов масайских деревнях. Разработка программы такого путешествия – в наших ближайших планах, следите за нашим сайтом и группами в социальных сетях!