Не начнет ли Килиманджаро извергаться во время восхождения?
Первый письменный доклад о Килиманджаро появился в 1848 г и принадлежит Йохану Ребманну, путешественнику-миссионеру. Он не упоминает о возможном аспекте вулканизма и, скорее всего, правильно делает, если вспомнить о той буре в научных кругах и салонах, которая поднялась от одного только описания снежной вершины рядом с экватором. Но, конечно, вулканическое происхождение горы было довольно очевидно, особенно экспертам, которые последовали за Ребманном. Без сомнения, они задавались вопросом, когда Килиманджаро извергался в последний раз, и не собирается ли он сделать это снова. В 1861 г геолог Ричард Торнтон отметил, что край кратера Кибо остается по крайней мере частично ненарушенным. В 1886 г натуралист и искатель приключений Гарри Джонстон сокрушался о провале своих попыток заглянуть внутрь кратера Килиманджаро с его заснеженного края. Но первым человеком, кто действительно утвердил за Килиманджаро статус вулкана, был первый, кто сумел на него подняться – геолог Ханс Мейер в 1889 г. Он увидел, что кратер заполнен льдом и снегом – почти целиком. Это правда, что лед и снег не позволили ему достичь внутреннего конуса, поднимающегося примерно на 150 м над дном кальдеры, но Мейер отметил, что верхняя часть самого конуса совершенно свободна от них. Это позволило ему предположить, что в районе конуса все еще сохраняется достаточно подземного тепла, которое препятствует накоплению осадков. Но в остальном вулканическая активность Килиманджаро остается в прошлом, заключил Мейер: никаких следов горячих источников, фумарол (выделяющих газы) и сольфатар (выделяющих серные осадки).
Согласно Мейеру, последнее большое извержение Кибо произошло, когда его прежний закругленный купол провалился и придал горе ее нынешний вид с зубчатым обрезанным краем. Этот обвал привел к образованию на вершине кальдеры (так называется любая достаточно большая котлообразная вулканическая депрессия, Нгоронгоро – наиболее яркий пример), внутри которой последующие менее мощные извержения отстроили внутренний конус, хотя «по всей видимости, без образования кратера», - писал Мейер в 1900 г. Авторитетное заключение Мейера о том, что Килиманджаро потух и даже не имеет кратера, преобладало почти сорок лет, хотя следует заметить, что за все это время на вершину смогли подняться лишь пять исследователей, и никто из них не смог добыть больше информации, чем первопроходец. Между тем, количество льда на вершине постепенно уменьшалось, отчего некоторые предположили, что гора скорее разогревается, чем остывает. В конце концов, открылся путь к внутреннему конусу.
Первым человеком, который заглянул в кратер внутреннего конуса Кибо с его кромки, был пастор Рихард Густавович Рёйх, поволжский немец, бывший казацкий офицер Российской империи и Белой армии (!), ставший лютеранским миссионером. За время своего долгого житья в Марангу, Рёйх поднимался на Килиманджаро более сорока раз (по другим источникам, более шестидесяти)! Во время своего первого восхождения в сентябре 1926 г, посвященного водружению на вершине христианской хоругви, именно он нашел на вершине замерзшего леопарда, позднее увековеченного Хемингуэем. Во время своего второго восхождения, 19 июля 1927 г, он открыл внутренний кратер, и тот был назван его именем. Но похоже, что на Рёйха прославление его имени не произвело особого впечатления. То, что он отрезал у леопарда ухо и пытался после этого отрезать голову по крайней мере упоминается в его записях, но о кратере – ни слова.
Тем не менее несколько восходителей посетили Пепловый кратер Рёйха в течение нескольких лет сразу за его открытием, и первое предположение, что Килиманджаро может быть не совсем потух, принадлежит Биллу Тилману, знаменитому английскому альпинисту и путешественнику. Он поднялся на пик в августе 1933 г и, между прочим, записал в книге посетителей в хижине Кибо, что он видел серный дым, поднимавшийся из-за края внутреннего кратера, и налеты серы на дне кальдеры вокруг него. Внизу наблюдения Тилмана вызвали большое возбуждение. Наверно, подземное тепло, которое, как утверждается, разрушает ледовую шапку, не уменьшается, а возрастает; наверно, серные выделения, которые наблюдал Тилман , это предвестники большого извержения, – так говорилось. В поисках ответа почтенный пастор Рёйх забрался на гору снова меньше чем через три недели после визита Тилмана. Он искал выделения серы, но не смог подтвердить наблюдения Тилмана. На самом деле, он их прямо опроверг: «Боюсь, что мистер Тилман ошибочно принял за серный дым определенного рода малое облако, вращаюшееся из-за токов воздуха,»- писал он.
С этим опровержением от человека, который лучше всех знал гору, доклад Тилмана был отвергнут и страхи надвигающегося извержения утихли. До 1942 г, когда в июле некий путешественник вновь обнаружил выходы серы. На этот раз наблюдение было проверено вулканологом Дж. Ричардом, который в августе того же года увидел серный газ, поднимающийся из нескольких скважин, и отложения очень чистой серы вокруг них. Несмотря на шедшую мировую войну, доклад Ричарда поднял сильное беспокойство, которое распространилось далеко за пределы склонов вулкана. «Килиманджаро – активный вулкан», гласило первое из целой серии корреспонденций в лондонских газетах. В другой напоминалось о более ранних наблюдениях растущего подземного теплового потока. Джулиан Хаксли, выдающийся исследователь природы, отметил, что это свидетельство, по всей видимости, говорит о возобновлении вулканической деятельности Килиманджаро. «Иллюстрированные Лондонские Новости» поместили материал с заголовком «Активный или потухший – проблема Килиманджаро», но для населения подножия горы вопрос стоял иначе: когда он начнет извергаться.
В феврале 1943 г, во время своего второго подъема к кратеру, Ричард нашел, что число фумарол выросло с шести до двадцати, и дым уже заметен с некоторого расстояния. В июле того же года метеоролог Спинк обнаружил почти непрерывные линии фумарол на западной и южной стороне кратера. Выделения газа и отложения серы были обильными, и он часто проваливался до коленей в прогретый шлак, докладывал Спинк. В то же время, жители западных предгорий Килиманджаро сообщали, что изнутри горы до них доносился угрожающий рокот, как от поезда метро, подходящего и отдаляющегося от станции. В начале 1944 г с некоторыми перерывами имели место слабые подземные толчки, от которых потрескались дома. Страхи извержения сильно возросли. В апреле 1944 г геолог Питер Кент сделал обзор всей ситуации в статье, опубликованной престижным научным журналом Nature под названием «Килиманджаро – активный вулкан». «Нет никакого сомнения, что этот вулкан не должен считаться потухшим,»- писал Кент. Он задавался вопросом, возможно ли повторение великих извержений прошлого, которые частично разровняли Восточную Африку, покрыв ее лавовыми потоками и пеплом, и приходил к выводу, что такие события будут развиваться очень медленно, если вообще возможны.
Но сдержанные оценки в научных журналах не могли успокоить население местности, окружающей Килиманджаро. Незадолго до этого извергался Олдоньо Ленгай, вулкан в прилегающей части Рифтовой Долины, не катастрофически, но достаточно сильно, чтобы выбросить облака удушающего пепла на мили вокруг. В тех местах проживают только полукочевые племена, такие как масаи, которые были в состоянии срочно эвакуироваться, но нижние склоны Килиманджаро населены очень плотно, деревни стоят почти сплошным кольцом, и извержение грозило бы тысячам людей. Завалило бы обширные поля пшеницы, плантации кофе, рощи бананов и сотни мелких ферм и хозяйств. В атмосфере общего беспокойства, что что-то нужно делать, Спинк пометил серные отложения вешками с рисками, так что их увеличение можно было отследить, а Ричард организовал с местным гидом систему наблюдений, так что тот должен был ежемесячно замерять температуру выходящих газов из определенных фумарол. Никто не смог бы предотвратить извержение, если оно собиралось произойти, но, по крайней мере, этот мониторинг мог дать некоторое предупреждение о нем.
К концу войны в 1945 г Ричард отметил сильное уменьшение активности в кратере, а Спинк, наоборот, ее увеличение. Но что бы ни значили эти противоречивые сообщения, нереализованная угроза вскоре вовсе перестала быть угрозой. За месяцами прошли годы, а Килиманджаро лишь слегка курился, если совсем не затух, и люди на его окраинах расслабились. Страха больше не было. Но в то время как население мало по малу приучилось жить с теплым и тихонько дымившимся вулканом под ногами и над головой, более ранние страхи наконец заставили правительство принять меры. Его комиссии проверили свидетельства и решили, что нужно провести тщательное исследование вулкана, чтобы определить не только опасность извержения, но и влияние уменьшения ледовой шапки на водоснабжение и масштаб серных отложений в кратере. Дефицит во всем мире в то время сделал залежи серы важным ресурсом, и соответствующее учреждение хотело узнать экономическую целесообразность разработки оных в кратере Кибо.
Исследование провели объединенными усилиями геологов Шеффилдского Университета и поисковой партии Танганьики. Первая экспедиция на гору произошла в 1953 г, вторая в 1957 г. В отношении извержения, исследование всех успокоило: подтвердилось, что Килиманджаро – спящий, практически потухший вулкан. В отношении водных ресурсов, работы показали, что те в большей степени зависят от выпадения дождей на склонах, чем от таяния ледников на вершине. Наконец, серные отложения оказались пренебрежимо малыми, чтобы их разрабатывать, так что мы с вами счастливо избавлены от панорамы карьера вместо девственного кратера, любуясь им с вершины Килиманджаро, пика Ухуру.
Проверить следы вулканической активности на вершине Африки вы можете сами, зайдя в кратер вместе с нами по одному из наших любимых маршрутов, траверсом через Западный Пролом (Western Breach). Программа здесь.